|
| |
|
На главную - Интерьер
Михаил Филиппов "Я из прошлого века"Его эскизы воспринимаются как самоценные художественные произведения (хотя он никогда не стремился стать художником). Его имя - одно из самых упоминаемых в архитектурно-дизайнерских изданиях, и все же Михаил Филиппов остается, пожалуй, самым интригующим собеседником
Михаил Филиппов: Трудно быть корректным в ответе на этот вопрос. Скажем, у нас с Палладио кроме качественных есть и количественные различия. К моему возрасту он построил множество зданий. Архитектура проявляется только в собственно архитектуре. А идеология, графика, интерьерная работа, дизайн, к сожалению, недостаточны, чтобы сказанное стало событием в архитектурном дизайне. С другой стороны, Жолтовский говорил, что архитектор до 50 лет выбирает профессию и только потом начинает строить. Поздний расцвет творчества довольно характерен для архитектуры, хотя совершенно не является правилом (Растрелли, если мне не изменяет память, стал придворным архитектором в 30 лет). В этом отношении испытываю некое сожаление. Я чувствую в себе способность делать большие градостроительные вещи, я знаю, как их делать. Но - бодливой корове бог рогов не дает Архидом: Очень часто в прессе Вас сравнивают с личностями, весьма значительными в истории архитектуры: Палладио, Пиранези, Жолтовский... Вы уже ощущаете себя живым классиком? М.Ф.: Теоретические изыскания, конечно, важны (я одних статей написал уже целую книжку, и, как ни удивительно, их даже читают). Но обычно теория - это лишь схемы, построения, манифесты и т. д. Я же, когда выдумал свою теорию, впервые взял акварельные краски и карандаш. До этого я не писал вообще. Моя идея стать художником-графиком в общем-то была искусственной, и тем удивительней получился результат. Я быстро поступил в Союз художников, хотя попасть в него с акварелью (да еще архитектору!) было практически невозможно. Я стал работать как профессиональный художник, у меня были выставки (включая международные), был договор с Академией художеств и, кроме того, был очень неплохой коммерческий результат - меня довольно хорошо покупали. Но для меня художественная деятельность никогда не была самоцелью, это всегда оставалось лабораторией архитектора. Мне ужасно интересно синтезировать реалистическим графическим методом ту среду современного города, которая мне нравится. И для этой задачи одинаково важно хорошо рисовать и уметь фантазировать А: Но история знает примеры, когда знаменитыми становились и почти ничего не строящие архитекторы, как, скажем, Леон Криер, являющийся скорее теоретиком, нежели практиком архитектуры А: Действительно, существует даже мнение, что рисунки Филиппова настолько самодостаточны и фантастичны, что их невозможно воплотить в реальность, не потеряв толику их художественного качества Практика реалистического искусства не является теоретизированием. Я не хочу ничего плохого сказать в адрес Леона Криера, но когда он переходит к реальным постройкам, это вызывает определенное разочарование, поскольку говорит он лучше, чем делает. Я ничего не говорил, не подкрепляя это определенным графическим качеством. Да и вообще я рисовал всегда больше, чем говорил Такое мнение может существовать, но мне, к счастью, кажется, что это не совсем так. Суть в том, что графика условна, и многие люди видят в ней нечто другое, свое. И они разочаровываются, поскольку реальность не соответствует их собственным представлениям. Впрочем, честно говоря, сам я с подобными оценками не сталкивался М.Ф.: Не думаю. Кстати, большая часть моих работ, реализованных и получивших какую-то известность, и графики-то серьезной не имела. Просто это мало кто замечает. Конечно, эскизы очень сильно отличаются от результата. Например, Еврейский театр сделан иначе, чем нарисован, но фотографии не хуже рисунка, они просто совсем другие. И, кстати, на Иерусалим, как я хотел, они похожи больше, чем эскизы М.Ф.: Приносит конечно. Другое дело, что это не дает интересной работы автоматически. И если ты получил премию, это не значит, что у тебя трещит телефон. Это значит, что когда-то кто-то, кому понравилось, что я делаю, может ко мне обратиться (но это произойдет тогда, когда ему это понадобится) А: Вы один из самых дипломированных современных отечественных архитекторов. У Вас масса всевозможных премий и наград, в том числе зарубежных. Приносит ли это какие-то дивиденды в работе? Кроме того, современный человек совершенно уверен, что строить новый дом нужно не потому, что он будет красивее, чем старый, а потому, что он будет удобнее. Старая архитектура очень красивая, но ассоциируется с низким качеством жизни. А новая не ассоциируется с эстетикой. Я ведь не думаю, что эти господа, которые выстраивают безумно уродливые коттеджи в элитных поселках , всерьез считают их красивее, чем, скажем, старые здания в центре Москвы. Вряд ли это результат какой-то необъяснимой мутации зрения, скорее мутация происходит на уровне самого феномена художественного творчества архитекторов. Люди совершенно уверены, что красота несовместима с сегодняшним днем, пользой и удобством. Красота воспринимается как нечто давно ушедшее. Поэтому заказчики все-таки не слишком интересуются архитектурным процессом и звездами в архитектуре Конечно, иногда количество (скажем, упоминаний в прессе) перерастает в качество и помогает решать некоторые вопросы. Но, к сожалению, у нас понятие личности в дизайне находится еще в стадии становления. Абсолютное большинство заказчиков не знает о существовании мира архитектуры и дизайна. И я совершенно не склонен сетовать на низкий культурный уровень этих людей. Архитекторы сами за последние 40 лет сумели дискредитировать себя настолько, что сегодня в сознании людей не укладывается мысль о том, что архитектор может представлять собой творческую личность А: Не секрет, что между архитектурными силами Москвы и Петербурга всегда существовало некое противостояние. На чьей стороне Вы - питерский архитектор, работающий в Москве? В таких условиях архитектор развращается. Ниша не заполнена, работы полно, съедается откровенная халтура. И архитектор прекрасно существует в этой ситуации. Он с удовольствием превращается в обслугу для богатых людей и ничего более. И это невозможно изменить какими-то сильными средствами Я люблю Москву, но остро ощущаю, что она, как ребенок, в беде. Последние 50 лет ее преследуют страшные неудачи, приводящие к постепенному ослеплению тех, кто строит этот город и кто отвечает за его внешний вид. И мне кажется, что в этом случае совершенно не вредно брать пример с отличника и использовать самый удачный градостроительный опыт, не привезенный, к тому же, из-за границы, а находящийся в 4-5 часах езды по железной дороге. Ни малейшего ущерба Москва бы от этого не понесла. Не надо забывать, что Кремль построили итальянцы, Баженов - из Питера, а семья Жилярди, как большинство питерских итальянцев, - из Тессины М.Ф.: Знаете, мы привыкли испытывать к городам сыновние чувства. Но если такое понятие патриотизма подвергнуть инверсии и взглянуть на город с отеческой позиции, то все представляется несколько в ином свете. Бывают дети благополучные, а бывают - не очень. Неблагополучных тоже очень любят, иногда даже больше, чем благополучных, хотя прекрасно осознают все их недостатки. В этом смысле Питер - это отличник, а Москва - не очень И реализовать почти ничего из этих проектов мне не удалось. Я построил только один дом (в Афанасьевском переулке), и то его все воспринимают как любовное воспроизведение старого особняка, который там стоял. Никто не замечает, что в нем все по-другому, настолько он кажется на своем месте Что касается меня, то я, наверное, не из Москвы и не из Питера. Я - из прошлого века. За последние годы я сделал для Москвы несколько заказных градостроительных проектов. Это и застройка острова, и застройка Пречистенской набережной, и центр города Сочи. Но это для меня какая-то внутренняя игра в бисер . За исключением двух-трех человек, никто не понимает, что я пытаюсь делать. Эту работу могли бы оценить давно умершие люди А: А Вы можете как-то определить категории красивого и некрасивого? Я всегда становлюсь жертвой каких-то полуавантюрных предприятий. У меня есть, например, проект целого загородного города - резиденции, которая тоже, конечно, не построена. Но, может быть, это и к лучшему. На мой взгляд, лучше ничего не строить, чем строить как-то не очень хорошо. Ведь архитектор является только соучастником строительного процесса. Города, большие постройки создает общество. И, возможно, потому Бог и не дает строить, что еще не созрела потребность в том, что называется красивой архитектурой Когда мы говорим красота , я представляю совершенно определенный, но абсолютно неопределимый эстетический принцип, на котором существовало старое, музейное искусство и который связан с критерием того, что является произведением искусства, а что им не является. И он, конечно, связан не с какими-то догматическими определениями, а с неким преданием. Просто огромное количество людей из поколения в поколение передает понимание красивого. Это предание создается написанием статей, изданием книг, проведением выставок и аукционов М.Ф.: Нет, красота не является понятием, имеющим определение. Этот термин сам по себе настолько избитый и некорректный, что давно не употребляется в искусстве. Это такая Золушка, которая давно изгнана из биг-арта. Она просто неуместна в современной эстетике, согласно которой принести бомбу в детский сад лучше, чем акварель на биеннале в Венеции. Как выразился один из кураторов, эстетические поиски давно уже находятся вне актуального искусства В современной архитектуре работает совершенно другая причинно-следственная связь. Сначала рисуют планы пространства , а потом уже задумываются о фасаде. А это то же самое, что на этажерку пытаться натянуть красивое женское тело. И в результате мы имеем эту нелепую, так называемую неоклассическую архитектуру и эти карикатурные колонны, которыми забита вся Москва Но применительно к архитектуре красота - не сладкий лозунг, а практический метод работы. Например, поиск пропорций, даже при помощи математических выкладок, прорисовок или анализа - тоже поиск некоей красоты. И если архитектор занимается поиском пропорций (а это лишь часть необходимой работы), это является какой-то отправной точкой, причиной его последующих решений. Если же перед ним такая задача не стоит, если ему нужно шокировать, произвести впечатление, сделать новую вещь, построить нечто функциональное и удобное, тут совершенно другая мотивация. Прежняя же мотивация практически ушла из современной архитектуры, хотя это было заложено в самой работе архитектора, в мастерстве его проектной техники. Нормальный, думающий архитектор, проектируя дом, очень быстро поймет, что, не найдя пропорций фасада, он не может расставить конструктивные строительные оси. Размер и положение стены определяются колонной, диаметром ее верхней шейки или нижней шейки основания. Эти размеры зависят от размера самой колонны, и пока ты не решишь, какая у тебя будет колонна, какой у тебя будет ордер (что обусловливается только поиском пропорций фасада), ты не сможешь найти ни ось, ни линию стены, ни местоположение оконных проемов М.Ф.: Как ни удивительно, но идея обращения к старым образцам заложена в современном массовом сознании, которое принимает любую эстетическую программу, кроме программы собственного века. Это феномен, которого история не знала. Всегда, во все времена, люди любили свою собственную архитектуру. А сейчас нет такого человека, который всерьез скажет, что Местре (построенный в основном в XX веке) красивее, чем Венеция, точно так же, как никто не станет сравнивать новые районы Санкт-Петербурга с его историческим центром. При этом ведь и приоритетов никто не делает. Нет, допустим, людей, которые любят только барокко. Как правило, любят все созданное и сложенное в определенную среду предыдущими эпохами, исключая из нее только то, что принято называть современной архитектурой . Поэтому архитектор, если он не хочет высасывать из пальца свое крошечное самолюбие, а хочет создавать красивую и комфортную среду, должен смиренно подражать тому феномену, который называется старый город . Хотя это совсем непросто. Буквально воспроизвести что-то вообще невозможно - это как клонировать человека. Попытка сделать полную копию какого-нибудь дома, имеющего старинный проект, обязательно закончится полной неудачей. Дома так же уникальны, как и люди, и каждому из них присуща какая-то своя сосредоточенная история, функция и т. д. Можно сделать только маскарадную декорацию, но задник будет другой, внутренность будет другая, существо дома будет другое. Можно воспроизвести облик того же дома на том же месте, но привязать к этой архитектурной форме новое содержание практически невозможно А: И единственный выход - обратиться к старым принципам работы и к старинной архитектуре вообще? Ведь просто все старое, старинное, староподобное или старообрядческое в области искусства существует во всем мире, это никуда не исчезало. Каждый город мира имеет группу художников-реалистов, архитекторов, у которых всегда есть свои заказчики. И эти заказчики не интересуются мнением модных искусствоведческих журналов, а просто хотят, чтобы сирень на картине была похожа на сирень, портрет дочки - на саму дочку, а дом - на дом. Но беда заключается в том, что это все летаргический сон. Начиная, условно говоря, с импрессионизма реалистическое искусство находится в мертвом состоянии и не получает развития. Мне кажется, что классика достойна того, чтобы выйти из этого тупика. Этот феномен городской среды очень трудно поймать за хвост . Такая работа требует серьезного размышления и большой художественной культуры. Нужно действительно иметь реалистические глаза. Канон надо больше чувствовать, чем знать. Но мне хочется немного сдвинуть тему с точки 1916 года, предложить ей некую свежесть
 Тенденция - комфорт. Шоу-рум. хит-парад Фитнесс-клубы. Красота - везде желанный гость. Русское шале.На главную - Интерьер |
